Александр Александрович Бестужев-Марлинский
1797-1837
Проза. Проблематика, идеи и характеры.
Дарование Бестужева много более, нежели в лирике и даже в критике, обнаружилось в прозе. Первые прозаические произведения Бестужева — очерки «Поездка в Ревель», опубликованные в 1821 году в форме писем под псевдонимом «А. Марлинский».
Чью же традицию продолжает Бестужев в этих очерках: «Писем русского путешественника» Карамзина или «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева? Эстетически они явно уступают и «Письмам…», и «Путешествию…». А идейно в них отчетливо намечены ведущие идейно-тематические мотивы декабристской прозы, органически продолжающие радищевские традиции. Об этих мотивах Бестужев ясно сказал в письме к Пушкину от 9 марта 1825 года: «Я невольно отдаю преимущество тому, что колеблет душу, что ее возвышает, что трогает русское сердце».
Очерки «Поездка в Ревель» открыли вереницу повестей и рассказов Бестужева-Марлинского. Проза его условно делится на тематические циклы повестей, рассказов и очерков: исторических, светских, кавказских, этнографических и автобиографических.
Увлекаясь, как и другие декабристы, национальной самобытностью народов, Бестужев-Марлинский уделяет большое внимание исторической тематике. На историческом материале Ливонии строятся повести «Замок Венден» (1823), «Замок Нейгаузен» (1825). Пользуясь достоверными, глубоко им изученными эпизодами из истории Ливонии, Бестужев ставил в этих повестях актуальные проблемы современной ему борьбы с отечественными феодалами. Средневековые рыцари были не чем иным для него, как маскировкой от цензуры. Говоря о ливонских рыцарях, он имел в виду вероломство, жестокость, аморальность, несправедливость господствующего сословия родной земли — помещиков-крепостников.
Русской истории посвящаются его повести «Гедеон» (1821), «Листок из дневника гвардейского офицера» (1821—1823), «Ночь на корабле“ (1822),“Роман и Ольга» (1823), «Вечер на бивуаке» (1823), «Подвиг Овечкина и Щербины за Кавказом» (1825), «Изменник», «Лейтенант Белозор» (1831), «Наезды» (1831), «Латник» (1832). Ведущие герои этих произведений — люди необычайного мужества, огромной силы воли, подлинные рыцари человечности, пламенные патриоты, готовые ради родины на любой подвиг, даже на смерть. Лейтенант Белозор, вызываясь спасти людей, тонущих в море, презирая опасность, говорит: «Я рад гибнуть там, куда призывает меня долг чести и человечества». Латник с гордостью произносит: «Отечеству посвятил я жизнь мою».
Наиболее яркие повести из светской жизни — «Испытание» (1830), «Страшное гадание» (1831) и «Фрегат „Надежда“ (1833). Бестужев-Марлинский не защитник, а строгий судья высшего светского общества. Он обвиняет людей этого круга в холодном себялюбии, в тщеславии, в нравственней растленности, в пустозвонстве, в легкомыслии. Лишь редкие одиночки, „сохраненные случаем“, уберегли в высшем свете „девственные понятия о человечестве“, и они вступают с ним в конфликт.
Самая большая часть последекабристских прозаических произведений Бестужева-Марлинского посвящена Кавказу. Из них в первую очередь нужно назвать повести „Аммалат-бек“ (1832), „Красное покрывало“ (1831—1832), „Рассказ офицера, бывшего в плену у горцев“ (1834) и „Мулла-Нур“ (1836). Эти повести привлекают серьезным изучением нравов, обычаев и культуры кавказских народов. Их автор с горячим сочувствием воссоздал героическую отвагу кавказских народов в борьбе за свою национальную независимость. Он не скрыл ни их достоинств, ни их недостатков, обусловленных социально-политическими, экономическими, культурно-бытовыми причинами. В оценке национальной борьбы Кавказа и политики России на Востоке писатель стоял на прогрессивных позициях. Не разделяя шовинистической политики русского самодержавия, он понимал в то же время, что Россия несет Кавказу освобождение от турецко-персидской тирании, а также и просвещение.
Свои национально-политические взгляды Бестужев-Марлинский наиболее полно воплотил в образе полковника Верховского из повести „Аммалат-бек“. Эта повесть завершается трагически. Верховский убит рукою Аммалата, которого он, избавив от смерти, любя, как брата, хотел приобщить к европейской цивилизации. А Аммалат, запутавшись в противоречиях, став жертвой предрассудков и коварной националистической интриги, сжигаемый совестью, находит смерть в безумстве храбрости. Сюжетно-драматическая напряженность, трагический финал повести отражают исключительную сложность русско-кавказских отношений топ эпохи.
Этнографические и военно-этнографические очерки Бестужева-Марлинского заключают в себе мною ценных исторических сведений, верных наблюдений о быте, нравах, психологии, фольклоре якутов („Отрывки из рассказов о Сибири“, „Сибирские нравы“, «Письма к доктору Эрману») и кавказских племен ( «Шах Гуссейн», «Письмо из Дагестана», 1832; «Путь до города Кубы», 1836). Этнографическими наблюдениями, фольклорными мотивами, явно опоэтизированными, пестрят также повести «Аммалат-бек» и «Мулла-Нур». Русский святочный обряд нашел свое яркое выражение в повести «Страшное гадание» (1830, 1831). Лучшее среди открыто автобиографических произведений — «Прощание с Каспием» (1834), являющееся своеобразной лирико-философской поэмой.
Эстетически самые совершенные произведения последекабристской прозы Бестужева-Марлинского относятся к первым трем циклам. Все они объединяются известной общностью устремлений автора и ведущих персонажей. Обличая и отрицая ненавистную ему гнетущую действительность, уходя от серой обыденщины, Бестужев-Марлинский противопоставляет им культ морально чистой, проникнутой любовью к человечеству, свободолюбивой, волевой, нередко подлинно героической личности. Противоречия между этой протестующей личностью, преисполненной социального долга, тоскующей по красоте, мечтающей об идеальных человеческих отношениях, и господствующим общественным режимом принимают здесь, как правило, трагический исход. Воссоздаваемая в поэтическом ореоле, одинокая, находящаяся во враждебном окружении, эта личность подобна пальме в снегу. Чаще она гибнет в неравной борьбе. В ее трагической судьбе писатель отразил положение лучших людей своей эпохи. Так, несчастные обстоятельства превратили Муллу-Нура, правдолюбца, искателя справедливости, в изгоя. Но и став разбойником поневоле, он сохранил в себе благородство души, сделавшее его грозой хищных, своекорыстных поработителей людей труда, защитником обездоленных, национально-народным героем.
Между преддекабристской и последекабристской прозой Бестужева-Марлинского нет каких-либо резких принципиальных различий. Но это не значит, что писатель не эволюционировал.
Новые конкретно-исторические обстоятельства, изменившаяся судьба Бестужева-Марлинского наложили на его творчество неизгладимую печать. Это сказалось прежде всего в тематике. Появились сибирские и кавказские мотивы. Если в додекабристской прозе в стремлениях и взаимоотношениях своих персонажей писатель особенно подчеркивал социально-политические мотивы, то после 14 декабря 1825 года в их поведении большое, а иногда и определяющее место стали занимать этические проблемы, в особенности же чувство любви. Внимание к любовной тематике, как наиболее социально-безобидной, определялось положением писателя — опального, ссыльного, разжалованного офицера, а также и цензурным гнетом. 21 декабря 1833 года он жаловался братьям: «Воображение под утюгом. Поневоле клюешь тыкву; виноград зелен». Через два месяца он подтверждал К. А. Полевому: «Не только за критику, да и за сказку страшно садиться — и положительно говорю вам, что это главная причина моего безмолвия».
Бестужев-Марлинский не мыслил творчества вне строго осознанной идейности и после поражения на Сенатской площади. Советуя 26 мая 1835 года брату Павлу написать
Разделяя сократовское определение любви как стремление к возрождению жизни посредством красоты, Бестужев-Марлинский поет ей восторженную хвалу. С особенным вдохновением воссоздается им любовь девственно-чистая, светлая, полная неизъяснимо-наивной прелести, впервые вспыхнувшего, ярко протекавшего и навечно крепнувшего чувства. Такова любовь Виктора и Жанни ( «Лейтенант Белозор», 1831), Ольги Стрелинской ( «Испытание», 1830), Фелиции и латника, Лизы и Баянова ( «Латник»). Писатель удивительно ярко воссоздает красоту, глубину, поэзию любви. Его герои любят бурно, пламенно, нежно и страстно. Их восхищение друг другом нередко достигает поистине вершин обожания, что сказывается и в изяществе свойственного им внешнего поведения.
Бестужев-Марлинский утверждает любовь, основанную на гармоническом созвучии любящих и приносящую им полное счастье. Эта любовь предполагает преданность и верность, чувство ответственности и долга.
По глубочайшему убеждению Бестужева-Марлинского, подлинная любовь растит в человеке гуманность, «благородное доверие» друг к другу, братство. Счастливый взаимной любовью княгини Веры, Правин восклицает: «Теперь я готов сжать руку злейшему врагу, как другу, обнять целый мир, как брата!» ( «Фрегат „Надежда“», 1833). Аммалат признается, что, с тех пор как он любит Салтанет, он любит «весь свет, всех людей» ( «Аммалат-бек»). В произведениях Бестужева-Марлинского атмосфера поэзии любви создается и авторскими суждениями, врывающимися в ход повествования.
Но там, где любовь превращается в слепую чувственную страсть, изолирующую любящих от всего мира, в эгоизм, пренебрегающий общественными обязанностями, игнорирующий долг совести и чести, она, по мнению писателя, ведет к разрушению моральных устоев и кончается духовным опустошением, нравственной гибелью человека. Так случилось с капитаном Правиным из повести «Фрегат „Надежда“». Движимый лишь эгоизмом страсти, он погубил любимую женщину, покинул в страшную бурю корабль и тем самым обрек на смерть шестнадцать человек команды, а фрегат на разрушение.
Крушение декабристского восстания, годы солдатчины содействовали укреплению в Марлпнском демократического начала и вели к все большему пониманию достоинств своего народа и осознанию его активной роли в историческом процессе. Восхваляя в статье «О романе Н. Полевого „Клятва при гробе господнем“» русский народ, Бестужев-Марлинский пишет: «Но где мне исчислить все девственные ключи, которые таятся доселе в кряже русском!». Усиливая внимание к народу, писатель расширяет демократический состав своих героев. Эта тенденция особенно заметна в повестях «Страшное гадание», «Латник» и «Мореход Никитин». Подлинным гимном простому русскому народу явилась его повесть «Мореход Никитин» (1834) об архангельских мореходах-рыбаках, взявших в плен военное судно англичан в 1810 году. И недаром Белинский отнес ее к особенно удачным.
Основные приемы характеристики персонажей. Ставя в фокус читательского внимания незаурядные,
Выдвигая в своих повестях на первый план личность, являющуюся образцом общественного поведения, Бестужев-Марлинский обращается к средствам ее героизации и поэтизации. Среди них чаще применяется им парадоксально-трудная ситуация, преодолеваемая героем, — необычный подвиг, возвышенность чувств, самопожертвование. Его действующие лица характеризуются по преимуществу не глубиной и сложностью своего внутреннего облика, а интенсивностью их главенствующей высокой идеи или неистовой страсти. Они предстают перед нами не в постепенности, не в строгой последовательности развития, а поворотными, вершинными, кульминационными моментами своих проявлений. Так, капитан Правин изображается не только в напряженную полосу своей жизни — страстного увлечения княгиней Верой, но и в самые ответственные моменты своих взаимоотношений с любимой: на прогулке по морю, где совершается их знакомство и вспыхивает объединившее их чувство любви; в Эрмитаже, где происходит их объяснение; в отеле, когда Правин ради встречи с любимой останавливает корабль в опасном месте, и т.д.
При всем том последекабристские раздумья привели Марлинского к творческой эволюции, сказавшейся в его произведениях в угасании рационалистических тенденций, росте историзма, углублении психологического и национально-бытового раскрытия действующих лиц. В поздних произведениях писатель начинает изображать своих героев в той или иной доле психологических противоречий. Наиболее яркий тому пример — образ Аммалат-бека из одноименной повести. Важно отметить, что Мулла-Hyp, герой его второй одноименной кавказской повести, считает самым таинственным на свете человеческое сердце.
Не всегда герои Марлинского приобретают в последекабристскую пору большую, нежели раньше, сложность, в смысле раскрытия их внутренних противоречий, но во всех случаях усилилась убедительность обрисовки их переживаний и поступков.
Повышая жизненную, реально-бытовую правду своих персонажей, писатель все чаще берет за основу своих произведений истинные происшествия. Таковы «Аммалат-бек», «Мореход Никитин», «Мулла-Hyp». В этих произведениях много подробнее стали излагаться социальные обстоятельства, в которых выступают его действующие лица.
Бестужев-Марлинский уделяет большое внимание обрисовке внешнего портрета своих героев. Этот портрет дается обычно в тесном единстве с внутренним и показывается густыми, резкими, эмоционально-экспрессивными красками, но в преобладающих случаях одноцветно. Так, «невинно-милая» Ольга Стрелинская является перед Греминым «во всем блеске, в полном цвету очаровательных прелестей!» ( «Испытание»). Княгиня Вера предстает перед Прави-ным в Эрмитаже «в полном блеске красоты и молодости… Она была лучезарна, божественна!» ( «Фрегат „Надежда“»). Аммалат-бек, по природе кристально честный, благородный «молодой человек, лет двадцати трех, красоты необыкновенной, строен, как Апполлон Бельведерский» ( «Аммалат-бек»).
Реклама от Literature-XIX.Ru